рассказы > Работа

  Деня был рисковым пацаном, настоящим приблатненным волчарой, несмотря на свой юный возраст - 18 лет, он слыл на всю округу порядочным гопником и гандоном. Навороченый прикид дополнял образ горячего кента - модные туфли с вздернутыми носками, изношенное треко с лампасами, олимпиечка, прожженая сигаретами с ментолом и огромный бритый череп, смахивающий на неровный булыжник с дороги, обильно усыпанный оспой. Худое, тщедушное тело покрывали наколки с котами Леопольдами, сделаными еще в детстве, надписями "хуй", ножами и пистолетами, на правой руке на запястье отлично просматривались выбитые с особой изощеренностью часы, их Деня важно рассматривал на улице, не понимая почему стрелки не двигаются и застыли на отметке в 19 часов. А Денька очень любил этот час! Тогда все окрестные пацаны выползали из своих норок и щеголяя штиблетами на босу ногу, вприпрыжку бежали на окрестный мини маллинник, хвастать между другими пацанами модными шароварами, невиданными лампасами и необходимостью оставаться пацаном во што бы то ни стало. Сам Денька произрос из квартальчика небогатого, из квартальчика окраинного, раньше бывшего вполне неплохим, но вот уже лет восемь как превратившегося в малину районного маштаба. Жители, как кони, важно топтались возле игровых автоматов и вонючих пивных и пельменных, обсуждая свои проблемы и расклады, все как один, выряженные в штанишки от "Абибас", забойные кросы, и по вкусу подобранный верх - кто прикидывался полной сукой и щеголял в пиджаке, кто то воображал себя именным мастифом и выделялся голым торсом, облепленным мухами, а кто то по старинке маялся в сереньком драповом пальто. Иногда собрания горожан посещал местный пахан - Кузя Штукатурка, которому по его титулу нужно было выделятся особо, с понтом, шиком, расстановкой. Его одияние вызывало зависть у остальных жителей - отделаный мехом черный плащ до пят был небрежно заправлен в облегающие штаны "Найк", под плащем висели алюминевые кресты и пейджеры, несколько сотовых телефонов висели за поясом, но Кузя Штукатурка даже не удосуживался отвечать на звонки множества подхалимов, он вразвалочку патрулировал улицы квартальчика, насвистывая блатной мотивчик и следя за порядком. Что и говорить - шапка на челдане непременно украшала пахана, как и остальных жителей, но некоторые в угоду себе, носили черные кепи, так же залихвацки заломленые на бритый челдан. Деня с самого детства хотел походить на пацанов и на Кузю Штукатурку в отдельности, но в итоге не поднялся выше обычного приблатненого кентяры. Но и это тоже было неплохо - немного обязаностей и куча полномочий - грызть семечки на вокзале, базарить с пацанами на лавочке во дворе, подзаряжать в автоматы, ну и конечно гопить фраерков с подковырочкой. Вот и сегодня, ни свет ни заря, вскочив с палатей, Денька столкнулся в коридоре с отцом - под два метра амбалом, усыпанным синими сюжетами из сказок, волками, оскалами, пантерами, кошками, тиграми и львами. - Хуя, ты че такой горяченький седня? Хуя себе! - поздоровался отец, в народе слывший под именем Воркута-Колыма. - Откуда ты блять взялся то, хуй греческий? - отозвался Денька. - Ты че, попутал, сынок, блять - Воркута-Колыма въебал сыну по челюсти и удалился на кухню курить и греться, хотя на улице был май месяц. Вытерев кровь, Деня погрозил кулаком в сторону кухни и прошепелявил угрозу. Пошел в сортир, и чтобы сделать западло папке, нассал на пол у самой двери, расчитывая на то что тот подскользнется и разобъет свою проклятую башку, украшеную, кстати, наколкой храма и скелета. Злобно посмеиваясь, он вышел из толкана и направился к шкафу, где были его скудные пожитки. Чего здесь только не было - и заточка, и коллекция зоновских карт, и даже станок для подстрижки под ноль. Выбрав заточку, Денька недолго думая направился в кухню, откуда слышалось клацанье зубов и грохот ломаемой мебели. Отец ломал стулья и стол, бил их об стены и пол, прыгал на них всем своим телом, рыдал, рвал в клочья штаны, разорвав их, он в исподнем свалился без сил на пол, обхватил голову руками и страшно заорал. Пол под ним намок и пожелтел, из под семейников вдоль ноги, увитой змеями и пантерами, выполз кусочек, за ним другой и третий. Деня привык к такому поведению отца и не обращая внимания на конвульсии и запах поставил чай. Пока вода кипела, он нарезал заточкой хлеб и маргарин и слепил себе вкусные бутеры на закусон. Сев наконец за стол, предварительно принесши свой самоличный стул, он принялся за паек. Но тут дрыгающийся Воркута-Колыма рывками подполз к столу и вцепился зубами в холеную пятку сына. Сука! - заорал первенец и схватив заточку воткнул ее в живот Воркуте, издав вонючий стон, тот обмяк и перестал шалить. Так закончилось еще одно утро парняги Дени. Засолив отца в бадье из под квашеной капусты, он решил направится к своему корешу - Сене Адидасу, по пачпорту Иннокентию Кормилицину. Напялив штаны и заправив в них олимпийку, Деня не растерялся - челданчик, сверкающий на солнце как новый пятак, обвила шапка, потом еще одна. Спустившись с лестницы, Деня сгорбился, засунул руки в карманы и потрусил выкидывая ноги направо и налево к корешу. На улице было свежо и тепло, солнце припекало затылок, ветер трепал шелестящие штаны, лампасы выгодно выделяли тощие ноги. Чинно приветствуя стада пацанов, греющихся на солнцепеке, ему тоже захотелось вот так по простецки, посидеть на корточках часок другой, пожевать семечки и поделится планами на будующие дискотеки, разводы и мутки. Но он решил для себя идти к корешу, значит так надо. Улица квартальчика встречала спортивного трубадура воплями пацанов, килограмм 400 которых громко мычало и выло на углу какой-то рыгаловки, бритыми под головку девочками в костюмах, ржавших и лузгавших семена, и знатным Кузей Штукатуркой, шагавшим как властелин стихий по асфальту, в своем непременном плаще - вокруг было столько соблазнов, столько замечательных способов провести этот жаркий день, но Денька не сдавался - сука Адидас хотел что то поведать ему, пообещав еще давеча, помимо бесплатной наколки в виде осьминога, еще какую то информацию. Размышления о вожделенной наколочке прервал тихий, вкрадчивый и шепелявый голосок: - Пацанюра, дай два рубля, а? - и откуда не возьмись, перед Деней появилось две дюжины отборных пацанов, с туго натянутыми на живот штанами, лет так под сорок. - А, пацаны, вы че в натуре, я порожняком! - пытался выпендрится он. - А хули ты вопросы задаешь? Ты, блять, не забывайся, тут честные пацаны стоят перед тобой. А? - честные пацаны хмурили брови и топтались на месте. Кто то из пацанов пернул. - Ну пацаны, не обижайте в натуре пацана! - А ты обоснуй что ты пацан, я откуда знаю кто ты блять, честный фраер или козел зоновский? А? - злилось лицо. - Да у меня блять, батяня, Воркута-Колыма, может слышали? Известный в народе шнифер. - Хуя, это тот гребень, эй Афоня блять, - лицо обратилось к другому пацану - хуя, этот тот кого ты намедни опустил метлой? - Да епт, по очереди! - промямлил толстый лодырь. - Все, блять, прекращай базар! Пацанов позоришь тока! Кукан мой сегодня согреешь за это и подогреешь на пару сотен, понял, блять? - Хуя! - лодырь расстроился. - Эй, мы тебя то совсем забыли, прощелыга, ну какой ты после этого пацан? А? - Может стрелу забьем нах? - прошептал последнее средство в этой ситуации Деня. - Чего, блять? Хуя ты нахуй ваще ебарь! - кулак разводилы въебался в скукожившееся лицо Деньки. Пацаны еще немного попинали тело и обоссав напоследок жертву, чтоб никто не заступился за него, ушли. Морда болела, в ушах звенело, костюм был испачкан, шапки забрали, как трофей, пацаны - такой неутешительный итог подвел паря, отряхиваясь и шатаясь. Делать нечего - мокрый и вонючий он наконец добрался до Сени. Войдя в сени, он увидел Сеню, курившего штахетту и улыбающегося. - Привет, епты! - гнилые зубы Сени показались из за потрескавшихся губ. - Здарова. - очень медленно подойдя к другану, он пожал ему руку. - Ну че как делишки твои скорбные? Че то ты седня воняешь, че такое? - Да хуйня, блять! Дай ка папироску! - Деня сел подле товарища и закурил. - Ну че, дело тут есть - загадочно произнес Сеня - гаражик лавешный стоит между прочим кое где. Ключик пацаны уже подобрали к замку - дело только за тобой. Мы так решили что тебе надо идти! - А че нормального там? - Тачка навороченая - снимешь колпаки, магнитолку, бардачок обшмонаешь, все по раскладам. - Когда сработать тачку и какая доля на хуй? - Тебе 60, пацанам все остальное. Седня удачный день - так пацаны сказали, седня и иди, блять! Лады? - А че, нихуево, нормал брателло, замутим магнитолу и колпаки! - Про бардачек, еблан, не забудь! - вдруг неожиданно разозлился Адидас. - Тише, сука! Все, забыли! Давай ключи! - Кипарисы знаешь на Металофрезочной? Там гаражи, наш гаражик синий, справа сбоку, знаешь? Прямо почти что у входа, лана не перепутаешь, а то какой ты пацан после этого? Не пацан совсем! - Добазарились! - Деня взял ключи пожал лапу другу и вышел прочь. Сегодня намечалась очень выгодная работа, Деня мечтал, что после нее, купит полное собрание диджея Аллигатора, или может даже чего нибудь покруче! Или накроет поляну пацанам в пельменной - что тоже неплохо, уважать станут только еще больше, хули - поляна для пацанов! Это не посрать сходить, это по понятиям! Надо только улучить момент и влезть в гараж, а там дело техники, епты. Придя домой, Денька сразу стал готовится к предстоящей ночи - в большую черную коробку сложил инструменты необходимые в таком деле: заточку. Потом поел, выждал на кухне темноты, помастурбировал на дорожку и тронулся в путь. Переулки кишели пацанами, которые набивались в тесные проходы десятками, давя и толкая друг друга. Масса из костюмов шевелилась и потела, шутка ли, в небольшом закоулке гужевалось порядка восьмисот пацанов! Деня уважительно посмотрел на своих братьев по разуму и зашагал дальше - в этот поздний час не унимался даже сам пахан Кузя Штукатурка, важно шествуя и шурша подошвами. Денька на скору руку лизнул пахана в дупло и быстро побежал вглубь райончика. Темные скалы домов устремились ввысь, но отважному пацану было похуй, он направлялся в свой пункт назначения, с коробкой на плечах и уверенностью в сердце. Идти было далеко, около пяти километров, но как решил Денька, это ему было на руку - пока дойдет, наступит глубокая ночь, все будут спать, легче сработается. А домой как раз вернется под утро, чтобы на свежую голову доложить пацанам о своих проделках. Минуты складывались в часы, а часы в вечность, но наконец Деня дополз до гаражей, расположенных около небольшой кипарисовой рощи - там можно было скрытся в случае чего, подождать или ненадолго схоронится. Пытаясь тихо красться около титановых стен, он не замечал что его штаны выдают его - шелест стоял на пару километров. Ни хера не видно, где же ебаный лосось, то есть гараж? Тут и помогли находчевому пацану спички, что валялись в кармане напару со смятыми папиросами. Чирк. Чирк. Чирк, чирк, ебаный в рот! Наконец то спичка загорелась и осветила синюю стену, значит Деня не ошибся, его расчеты оказались верными. Да и ключ угодив в скважину, аккуратно повернулся на два оборота. Молодцы пацаны! - подумал он. Темная пропасть гаража, пахнет сыростью и тленом. Тут спички не катят, ни хуя! Чирк, чирк, чирк ебаный лосось! Чирк. Спичка загорелась, но ее было недостаточно. Деня сдержанно выматерился, - он попал в просак не захватив на дело лампу или факел. В дальнем углу что то зашевелилось. Крыса ебучая наверное! - так подумал пацан. Но это была не крыса, нет, что это было, Деня почувствовал сам, - в его анус уперлось что то массивное и упругое! Крепкие руки сзади обхватили его плечи и, приспустив штаны, нагнули. В рот впился бумажный кляп. Снаружи было слышно лишь тяжелое дыхание, будто собака дышала на палящем солнце. У загадочного господина появился сообщник - он тихо вошел через приоткрытую дверь гаража. - Дай присунуть! - только и сказал он. Голос показался Дене очень знакомым, когда загадочный господин отодвинулся в сторону, но не ослабил своей хватки. - Сука, ты мне всегда не нравился! - тяжело дыша выговаривал сообщник. Это был Сеня Адидас.